Это интересно

Согласно легенде, изложенной в "Шахнамэ" - монументальном своде эпической истории Ирана, созданном классиком персидско-таджикской литературы Фирдоуси (934-1020 гг. н.э.), вскоре после очередного потопа, накрывшего территорию Средней Азии около 5100 лет тому назад, со стороны Уральских гор явился "пастырь человеков" Хаома, возвеститель нового закона. Он стал Отцом и Учителем древних иранцев, а при его преемнике люди начали строить поселения и возделывать поля. Сын преемника Хаомы - легендарный царь Джемшид - упорядочил жизнь сословий своего царства. В блестящее правление Джемшида "не умирали животные, не увядали растения, в воде и плодах нигде не было недостатка, не было ни мороза, ни жары, ни смерти, ни страстей, повсеместно господствовал мир". Но из-за гордости Джемшида блеск Божий оставил его. Губительный Зохак победил его, прогнал прочь и начал своё жестокое царствование. Затем последовали времена дикого восстания, из которого победителем вышел герой Ферндун, и его род стал господствовать над Ираном.

Приблизительно 2700 лет назад при шестом царе после Ферндуна - Густаспе - в древнем иранском роду Спитама появился мальчик, названный по традиции рода "Заратустра". Отца Заратустры звали Поурушаспа, а мать его носила имя Дайдай ("Божественная рыба"). Предсказанное во сне рождение мальчика виделось Его матери как благословение для всего мира, для тех, кто следует законам Бога.

Свидетели рассказывали, что когда Он родился, Он не заплакал, а засмеялся. Он смеялся, оставляя грудь матери, и от Его смеха дворец наполнялся светом. Когда Заратустра был ребенком, совершалось много чудес, что вызывало зависть у темных сил. Много раз они посягали на жизнь Заратустры, но безуспешно. Заратустра был защищен Божественной силой.

Юному Заратустре суждено было стать основателем новой иранской религиозно-философской школы, чтобы "научить царей мыслить, говорить и действовать в соответствии с Высшим Законом", а его стихотворные записи "Гаты" стали впоследствии важнейшей частью "Авесты" - священной иранской книги. Язык семнадцати великих гимнов "Гат" оказался удивительно близок к языку индийской "Риг-Веды".

С семи лет его начали обучать священству. Обучение было устным, так как иранцы не знали письма, и состояло из изучения обрядов и выучивания великих "мантр" (заклинаний), составленных мудрецами предыдущих поколений. Считалось, что зрелость достигается в 15 лет, и в этом возрасте Заратустра стал самостоятельным священником. Сам он называл себя "мантран" - сочинитель мантр, вдохновенных экстатических изречений, заклинаний и гимнов. Многие годы Заратустра провел, скитаясь в поисках Истины, пока, наконец, в 30 лет он не получил откровение. Это событие упомянуто им в одной из "Гат" (Ясна 43) и кратко описывается в пехлевийском сочинении "Задспрам" (20-21). Как-то раз Заратустра участвовал в сборище по случаю весеннего празднества и пошел на рассвете к реке за водой для приготовления ритуального напитка "сома". Этот напиток изготавливался из листьев кустарника "эфедра", и оказывал на человека возбуждающее действие: "возбуждённые, мы поднимаемся на ветрах, как на наших конях, а вы, смертные, можете видеть лишь наши тела" ("Риг-Веда"). Заратустра вошел в реку и взял воду из середины потока, где она была свежее и чище. Когда он возвратился на берег в состоянии ритуальной чистоты, перед ним в свежем воздухе весеннего утра возникло видение. Он узрел на берегу сияющее существо, которое позвало его за собой и привело к шести другим излучающим свет персонам, в присутствии которых Заратустра "не увидел собственной тени на земле из-за их яркого свечения". Это были Божества во главе с Ахура-Маздой. Заратустра провозгласил его единственным несотворённым Богом, вечно существующим, Творцом всего благого, включая всех других добрых и благих Божеств. Позднее Заратустра не раз еще чувствовал присутствие Ахура-Мазды или слышал его слова, призывавшие пророка на служение.

Согласно учению Заратустры, сначала Ахура-Мазда сотворил с помощью Святого Духа (Спэнта-Манью) шесть более низких Божеств; их создание он сравнивает с зажиганием одного светильника от другого. Все эти и другие Божества являются эманациями (излияниями) самого Ахура-Мазды и служат творению добра и уничтожению зла. Вся Вселенная была сперва создана в нематериальном, "духовном" виде, и только потом Ахура-Мазда придал всему материальный облик. Материальное творение оказалось уязвимым для сил зла. Во главе их стоит Ангра-Манью (Архиман). Демоны вызвали все нравственные пороки и духовное зло, от которых страдают люди. Для защиты от них человек должен так сильно почитать Ахура-Мазду и другие Божества и настолько полно принять их всем своим сердцем, чтобы в нем не осталось места для пороков и слабостей.

Заратустра был первым пророком, который учил о рае и аде, о грядущем воскрешении и о всеобщем Последнем Суде.Спасение каждого человека зависит только от совокупности его мыслей, слов и дел, и вмешиваться в это из сострадания или прихоти не может ни одно Божество. В день Суда человек будет держать ответ не только за судьбу собственной души, но и разделит общую для всех ответственность за судьбу всего мира. Заратустра был пророком Бога Света.  Будучи в оппозиции духовенству, он прошел через ужасные испытания. Его учение - "религия Персии", Маздеизм или Зороастризм. До Заратустры существовал Маздеизм, арийская религия, близкая к ведам Индии, политеизм (т.е. многобожие), прославляющий Богов в форме элементов природы: Агни - Огонь, Ваю - Ветер, Варуна - Океан и т.д. Заратустра проповедовал монотеизм, единственным богом которого был Ахура Мазда, Мудрый Господь, Бог Света, и отбросил культ других божеств. Он запретил кровавые жертвоприношения (сто быков) и проповедовал доброе отношение к животным. В противовес Богу Света действует Ахриман - принцип зла. Несомненно, добро восторжествует, в конце концов, но каждый человек должен сам сделать свой выбор и бороться, чтобы ускорить эту победу. Нас судят после смерти по нашим деяниям. Нужно быть хорошими в мыслях и действиях, так как добрые пойдут в рай, а злые будут наказаны. Заратустра устранил роль жертвоприношений, которые приносились с самого рождения и свидетельствовали о принадлежности к касте (каста воинов, священнослужителей и т.д.).

Согласно "Авесте":

Высшая цель нашей жизни - достичь совершенного счастья (радости). Средство достижения этой цель - знать волю Бога и поступать сообразно ей. Пусть радость, получаемая от жизни, заполнит ваше сердце до краев.

Целомудрие - одно из главных добродетельных качеств Зароастризма. Супружество - одно из самых незыблемых договоров, а дети - дар. Женщины - поддерживающие силы супружества и человечества. Целомудренная женщина - благороднейшее творение Ахуры Мазды.

"Женщина - это чудо творения. Непревзойденная и несравненная по образу и красоте, она пребывает в семи царствах. Она расцветший цветок в саду жизни, распространяющий вокруг аромат".
"Женщина - учительница учтивости для мужчины. Она помогает мужчине духовно расти. Она - поддерживающая сила жизни мужчины".

"Душа, которая убоялась бороться против зла, не смогла выполнить своей духовной миссии и напрасно растратила свою жизнь во время пребывания в этом мире."

"В день Воскресения вы будете нести ответ перед Ахурой Маздой за свои мысли, слова и поступки в этом мире."

Годы, проведённые Заратустрой среди соплеменников, оказались бесплодными. Мидийцы отказались принять новую религию и сохранили старую, и тогда Заратустра понес своё учение в Восточный Иран (Перейду). Ему удалось добиться благосклонности царя Кави Виштаспы, могущественного правителя Арьешаяны (современные Туркменистан и Афганистан), и его жены - царицы Хутаосы. Это рассердило правителей соседних государств, которые потребовали от Виштаспы возврата к прежней религии и объявили ему войну. Но Виштаспа отказался выпол¬нить их требования, выиграл войну и объявил учение Заратустры официальной религией всего Восточного Ирана. В горах Бухары Заратустра выбрал круглую пещеру, украсил её многочисленными символическими и астрономическими изображениями и торжественно посвятил её Митр-Азу - незримому Божеству, Отцу Вселенной. В центре потолка яркой жемчужиной изображалось Солнце, вокруг него последовательно располагались планеты, блистая золотом на лазурном фоне, Зодиак был выгравирован чеканным золотом. Четыре века мира были представлены глобусами из золота, серебра, меди и железа.

Священным символом для последователей учения Заратустры был Огонь, которому позднее стали поклоняться в специальных храмах-башнях. Внутри такого храма, как правило, находился двухметровый четырёхступенчатый каменный алтарь, наверху которого в огромной латунной чаше помещалось Священное Пламя. От других помещений храма зал с огнём отгораживали так, чтобы верующие, молящиеся в храме, не могли видеть само пламя, а видели только его отблески на стенах.

Огонь на алтаре придавал людям силы в борьбе со злом, к Священному Пламени могли прикасаться только жрецы, надевавшие специальные белые халаты, белые шапочки и белые маски на лица. Огню не только служили, за ним ухаживали как за живым существом, очищали его и обновляли. Священное Пламя составляли из 16-ти различных видов огня, в том числе его приносили из домашних очагов представителей различных слоев общества. Самым ценным видом огня считался огонь от удара молнии в дерево, его долго ждали и тщательно берегли.

Заратустра прожил при дворе Кави Виштаспы долгую жизнь, был трижды женат и имел нескольких детей. Он погиб от рук бактрийских кочевников, воевавших против Кави Виштаспы. После гибели Заратустры часть его учеников переселилась в Западный Иран (Мидию) и обратила в свою веру племя "магов". Затем цари рода Ахеменидов распространили учение Заратустры и свою власть на все близлежащие области.

О происхождении этой религии говорят Гаты — гимны, входящие в часть Авесты, называемую Ясна. Если языческие мифы Авесты дошли до нас главным образом в поздних редакциях, то форма и язык Гат указывают на их древнее происхождение. Эти псалмы, родственные ведическим и библейским, несут на себе черты личного поэтического творчества. Их автор — не просто сказитель или собиратель эпоса; они выражают думы и чаяния проповедника нового учения, реформатора веры.
Гаты говорят нам о пророке, который властно стучится в двери языческого храма, чтобы изгнать оттуда богов. Он называет себя Заратустрой.
Но следует обратить внимание на то, что верховный жрец парсов именовался Заратустремой, то есть Высочайшим Заратустрой, и, следовательно, слово это—не личное имя, а скорее титул, или почетное наименование, как Будда или Христос. Поэтому, если какой-либо человек называл себя Заратустрой, это вовсе не означает, что он—лицо вымышленное.

Кроме того, многие греческие писатели были наслышаны о Заратустре (или Зороастре, как они его называли) и видели в нем лицо вполне историческое.

Авеста знает и личное имя своего пророка. Она называет его Спитамой, сыном знатного мидийца Пурушаспы, жителем города Раги. Род Спитамы упоминается и в документах халдейских банкиров. Сомневаться в этих вполне реальных сведениях, подкрепленных ярким индивидуальным стилем Гат, нет серьезных оснований.

Персидское предание, за которым все большее число историков признает характер достоверности, относит Спитаму ко времени за 258 лет до Александра Македонского. Это приводит нас к рубежу VII и VI веков до н. э. Правда, некоторые греческие авторы считали Заратустру мудрецом баснословной древности. Но они могли быть введены в заблуждение мифической хронологией, принятой магами, которая относилась к космическим периодам .
Кем же был Спитама? Сам он себя нигде не называет жрецом, магом. Это звание передавалось только по наследству, и маги, подобно израильским левитам, составляли замкнутый клан. Не принадлежа к магам по рождению, реформатор говорил о себе как о «мантраме», псалмопевце, и лишь в одном (и то сомнительном) месте он называет себя «избранником». Мастерство, с каким написаны Гаты, позволяет предположить, что их автор принадлежал к образованному слою общества.

Согласно легенде, Спитама двадцати лет от роду ушел из дома и поселился в уединении у реки Даитья в Азербайджане. Там, погруженный в «безмолвную мысль», он искал ответа на жгучие вопросы жизни, искал высшую правду.
В отличие от брахманов и греческих философов, его не столько волновали отвлеченные вопросы, сколько мечта об установлении на земле истины, мира и справедливости. Эта черта роднит его с пророками Израиля.

Окраины Ирана в годы молодости Спитамы были постоянно охвачены смутами и войнами. Часть населения стремилась к оседлой трудовой жизни, другие же, особенно обитатели Турана, оставались воинственными номадами. Они нависали постоянной угрозой над мирными поселенцами. В одной из частей Гат мы слышим голос «Души Быка» (существа, символизирующего мирных крестьян), которая жалуется Мазде на беды, причиняемые набегами врагов. «Душа Быка» ждет, что Мазда пошлет в мир человека, который принесет людям Ашу, или Арту,—праведный порядок. Но в то же время она сомневается в том, что слово пророка окажется действенным, если его не поддержит рука царя или князя.

Для Спитамы губители-номады и древние боги, которым они поклонялись, составляли одну сатанинскую рать. Он называет этих богов старым арийским термином дэвы, но в его устах это уже не «боги», а демонические силы. Как гласит легенда, дэвы не раз пытались атаковать Спитаму в его убежище, то соблазняя его, то угрожая смертью. Но пророк остался непоколебим. Лжебогам он хочет противопоставить истинную веру в истинного Бога.

После десятилетних молитв, размышлений и вопрошаний Заратустра открыл для себя в лице древнего Мазды Агуры этого Бога, Творца Вселенной и Правды.

    Я вопрошаю Тебя, Агура Мазда, — ответь же мне:
    Кто был отцом, родившим Правду?
    Кто установил путь солнцу и звездам?
    Кто же это, если не Ты, подобный месяцу, растущему и умаляющемуся?

    Я хочу, о Мазда, знать это и многое другое.
    Я вопрошаю Тебя, Агура, — ответь же мне:
    Кто утвердил землю внизу и облачное небо, чтобы оно не упало?

    Кто утвердил воды и растения?
    Кто в облака запряг ветер? Я
    вопрошаю Тебя, Агура, — ответь же мне:
    Какой художник создал свет и тени?
    Какой художник создал сон и бодрствование?
    Кто сделал утро, полдень и вечер,
    Чтобы указать разумному его дело?

    (Ясна 44, 3-5)
Но был ли этот Творец в глазах Заратустры единственным Богом, или Он являлся лишь главой сонма богов? В Гатах рядом с Агурой Маздой стоят Амешаспенты — шесть небесных духов, которые вместе с ним составляют древнеарийскую семерку богов. На первый взгляд, они разделяют с Маздой престол, подобно малым богам других языческих религий. Однако достаточно внимательно прочесть Гаты, как становится ясно, что все они: Вогу Мано — Благая Мысль, Арта — Правда, Арамаити — Благочестие, Кхшатра — Благое Царство, Заура — Здравие, Амеретат — Бессмертие — по учению Спитамы, суть порождения единого Мазды, теофании, исходящие из недр Божества.
    Вот я вопрошаю Тебя, Агура, — ответь же мне:
    Кто сотворил Арамаити и Кхшатру?
    Кто создал Сыновнее почитание?
    Так я пытаюсь узнать Тебя в этом, о Мазда,
    Все сущее создавшего Духом Святым.

    (Ясна 44,7)
Итак — единый Бог? Значит, мы можем признать в Заратустре брата и единомышленника израильских пророков, «языческого» предтечу Христа на иранской земле? По существу это вполне допустимо. Кому дано право ограничивать действие Духа каким-либо одним местом? Не дышит ли Он, по слову апостола, там, где хочет? Если Отцы Церкви видели в античной мысли прелюдию к Новому Завету, что мешает сказать то же самое об учении Спитамы Заратустры? Ведь и сама Библия не исключает возможности того, что Бог открывался «язычникам».
Тем не менее мы ошиблись бы, поставив знак равенства между Гатами и Ветхим Заветом. При всем их поразительном сходстве они, как станет ясно дальше, существенно отличались в ряде основополагающих пунктов.

Хотя пророки Библии и признавали необходимость нравственной активности человека, однако они утверждали, что истинное спасение можно ожидать только от Бога. Поэтому они так настаивали на бесплодности политического мессианизма и изобличали надежды на «коней и колесницы».

Пророк же, принявший имя Заратустры, стоял на противоположной точке зрения.

Правда, цель его была высокой. Он выступал как борец против ложных богов, против неправды, суеверных обрядов, против зла. Он грезил о Кхшатре, Царстве Божием, которое во многом близко библейскому понятию «Малхут Элогим». С гневом говорил Заратустра об одуряющем напитке, который изготовляли поклонники Хаомы, и называл его «жидкой мерзостью» (Ясна 48,10). Спитама отрицал все сложные ритуальные символы, за исключением священного огня. Он призывал человека следовать Мазде «в мысли, слове и деле» (Ясна 30,3).

Эта боевая позиция Заратустры привела к бурному конфликту в Раге, где он выступил впервые после отшельнического периода своей жизни. Подробности столкновения в Раге неизвестны, но из Гат явствует, что пророк вынужден был бежать из отечества или прямо подвергся изгнанию. Строки гимна, проникнутые унынием, свидетельствуют о том, что положение проповедника стало нелегким:

    В какую страну бежать мне? Куда идти?
    От семьи и племени моего отрывают меня.
    Родной город и злые вожди страны не признают меня,
    Как, о Агура, обрести мне Твою милость?

    (Ясна 46,1)
Спитама решил искать прибежища в далеких восточных областях Закаспия. Там, среди песчаных равнин у берегов Аму-Дарьи, в Бактрийском княжестве, народ более всего страдал от набегов кочевников, и можно было рассчитывать на то, что проповедь новой веры найдет сочувствие.

Первая попытка оказалась снова неудачной. Несколько лет Спитама тщетно искал могущественного покровителя, который стал бы его последователем. Он был уверен, что без этой поддержки не добьется успеха:

    Я знаю, о Мазда, почему я бессилен!
    Это потому, что у меня мало стад и мало людей.
    Я обращаю к Тебе мою жалобу, выслушай ее, Агура.
    Окажи мне помощь, которую дал бы друг своему другу,
    Научи меня Правде и обладанию Благой Мыслью.

    (Ясна 46, 2)
Наконец успех пришел, неожиданный и большой. Сам властитель Бактры Виштаспа, которому подчинялись Хорезм, Согдиана и другие соседние земли, уверовал в миссию Заратустры и принял его при своем дворе.
Влияние пророка в Бактрах стало столь сильным, что первый греческий писатель, который слышал о нем, Ктесий (V-IV вв. до н. э.), полагал, что Заратустра был царем Бактрии. Теперь Спитама мог свободно возвещать свое учение. Но одной проповеди ему казалось мало. По его мнению, с поклонниками дэвов нужно вести войну с оружием в руках. Язычник — враг не только идейный, но и политический. Зло может быть сломлено лишь при помощи земных средств. Поклонник дэвов это ничтожный «неарий», «двуногое», «человек-насекомое».
    Тот, кто отнимет у него власть или жизнь, о Мазда,
    Преуспеет на пути благого учения.

    (Ясна 46,4)

Впоследствии ненависть к многобожникам и дэвам была провозглашена первым пунктом символа веры заратустризма:

«Проклинаю дэвов, исповедую себя поклонником Мазды, заратустрийцем, врагом дэвов, последователем Агуры, славословящим Амешаспентов, молящимся Амешаспентам... Клятвенно обязуюсь вершить добрую мысль, доброе слово и доброе дело» (Ясна 12, 1, 7).

Итак, победа добра — это победа оружия. Только после того как злые силы будут повергнуты, настанет благое царство мирной жизни. Об этом говорит все та же маздеистская присяга.

«Я выбираю для себя святое, доброе Благочестие; пусть оно будет моим. Отрекаюсь от хищения и захвата скота, от причинения ущерба и разорения маздеистских селений».

«Людей-насекомых» следует беспощадно истреблять, но между единоверцами должно царить полное согласие. «Клятвенно обязуюсь быть верным маздеистской вере, прекратить военные набеги, сложить оружие, заключать браки между своими, быть верным праведной вере, которая из всех существующих и будущих — величайшая, лучшая и светлейшая, которая — от Агуры и Заратустры» (Ясна 12, 2, 9).
Вооружаясь против темных сил, Спитама не мог не задумываться о самом их происхождении. На вопрос, откуда явилось зло, он дал ответ, который относится уже не столько к области веры, сколько к области метафизики. Именно этот ответ стал наиболее характерной особенностью маздеизма.

В знаменитой «Гате добра и зла» торжественно звучат слова учителя, который открывает единоверцам начальные принципы бытия:

    Выслушайте ушами своими, что есть высшее благо,
    Посмотрите ясной мыслью на две стороны,
    Между которыми каждый должен сам выбрать,
    Заботясь о том, чтобы великое свершение кончилось всем на благо.
    Итак, изначала, как близнецы, явили себя два Духа,
    Один—добрый, другой—злой, в мысли, слове и деле;
    И между ними обоими правильно избирают Мудрые, но не глупцы.
    И когда эти два Духа встретились,
    То установили вначале жизнь и нежизнь
    И то, что в конце концов худшее бытиё назначается злым,
    А следующему Правде—Благая Мысль.

    (Ясна 30, 2-4)
Таким образом, Заратустра, этот страстный борец против зла, как бы отдает ему невольную дань, объявляя его изначальным.

Понять ход его мысли нетрудно, ибо Спитама, в отличие от индийцев, не считал зло иллюзией и знал, что воюет не с призраками. Как никто, он ощутил силу и могущество зла, а поэтому оно обрело в его метафизике характер исконного полюса мироздания. Если Мазде «принадлежит всяческое добро», если Он творит все прекрасное во Вселенной, то для ее темных сторон должен существовать иной источник.

Но здесь встает важный вопрос: какое же положение в отношении к этим противоборствующим силам добра и зла занимает у Заратустры сам Бог? Стоит ли Он «над схваткой», контролируя ее, или же, напротив, космическая поляризация независима от Него и есть нечто лежащее в самом порядке вещей? И то и другое толкование мысли Спитамы имеет много защитников. Но в самих Гатах можно найти указание на третье решение. Заратустра говорит:

    Из этих двух Духов злой избирает дурные дела,
    Но Святейший Дух, облеченный в небесную твердь, соединился с Правдой,
    И так же поступили все те, кто готов добрыми делами служить Агуре Мазде.
    Между ними обоими дэвы не выбрали правильно,
    Ибо, когда они принимали решение, они обезумели
    И избрали Дурную Мысль,
    Бросившись к Айшме,
    Чтобы вредить человеческой жизни.

    (Ясна 30, 5-6)