РАЗМЫШЛЕНИЯ О ФОРМИРОВАНИИ «ДУШ» (ПРИЗРАКОВ) И «ФАНТОМОВ»
(ПРИВИДЕНИЙ) ФАУНЫ И ФЛОРЫ
С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НЕЙТРОННЫХ НАУК (НН)
В.Ф. Андрус, г. Донецк, 19.05.2013г.

С позиции современной науки никаких «Душ» и «Привидений» в природе нет и быть не может. Все непонятые и нефиксируемые современной аппаратурой явления и связи, такие как, например, передача сигнала боли между растениями или биосвязь между людьми на больших расстояниях и многое другое практически сразу объявляется шарлатанством. О параллельных мирах говорить пытаются только намеками.
Допустим, что гипотетически наступил такой момент, когда требуется науч-но обосновать сказанное выше, не важно, по чьей воле, и, например, РАН (Россий-ская академия наук) необходимо выполнить это задание. Первое, с чем столкнутся ученые РАН, – это с необходимостью в их картину Мира втиснуть параллельные миры со своими атомами. Всем известно, что атом представляет собой ядро в виде кучки нуклонов, вокруг которого по своим орбитам вращаются электроны. Если мысленно взять принципиально такой же атом, но меньшего размера, из параллель-ного мира, и вставить его между ядром и электронами общеизвестного атома, то, по всей видимости, деятельность последнего прекратится. Ставить вопрос о множестве мелких атомов внутри базового атома уже не приходится совсем. Таким образом, изначально исключается возможность существования в наших атомах другой мате-рии на принципиально такой же основе. Вопрос о параллельных мирах умер автома-тически, так и не родившись. Отсюда и отношение РАН к поднимаемым проблемам. Так как взгляд РАН совпадает со взглядами мировой науки, то это уже отношение образованной части человеческой цивилизации к душе и призракам, а в общем-то – к религиям.
Чтобы научно поставить вопрос о параллельных мирах, необходимо заме-нить представления о химэлементах в виде атомов на какие-то другие, в которых меньшие химэлементы других миров могли бы уживаться с химэлементами нашего привычного мира.
Зачем все это нужно?
Человеку это нужно в первую очередь, чтобы понять, где хранится его па-мять и общая информационная система управления организмом (ОИСУО). Очевид-но, например, что после черепно-мозговых травм с потерей памяти ее восстановле-ние не может быть в принципе, т.к. разрушена сама мозговая ткань (клетки), но фак-ты очень часто свидетельствуют о противоположном, т.е. частичном или полном ее восстановлении (информация: проведены исследования: после инсульта разрушен-ная часть мозга не восстанавливается, но мозг при тренировке и обучении задейст-вует другие свои области для выполнения функций поврежденной части мозга, об-разуя новые электрические связи). Из этих простых фактов следует однозначный вывод о том, что есть в организме человека некая резервная система, которая всегда сохраняет информацию и при этом еще пытается компенсировать или регенериро-вать поврежденные участки мозга.
Что же это за система резерва, которая никогда не погибает в отличие от ма-терии нашего I-Мира?
Во-первых, эта система должна быть материальна для того, чтобы воздейст-вовать на материю нашего организма. Во-вторых, она должна обладать уникальны-ми свойствами хранителя информации и при этом всегда сохранять целостность своей структуры.
Наблюдая за телепередачами «Битва экстрасенсов», «Экстрасенсы и следова-тели», «Следствие ведут экстрасенсы», невольно отмечаешь один повторяющийся факт о том, что вода является наиболее устойчивым хранителем информации о про-изошедших событиях. Факты приема и передачи информации при помощи воды и ее растворов установлены и официальной наукой.
Человек состоит из ~80% жидкостей разного рода и назначений. Эта, каза-лось бы, простенькая аналогия между водой с ее растворами и жидкостями челове-ка, которые мгновенно обмениваются информацией между собой, однозначно при-водит нас к правильному ответу – хранителем информации и резервной ОИСУО че-ловека являются его жидкости.
Жидкости – это цепочки химэлементов (см. рис.1), которые образуют хаоти-ческие неустойчивые кристаллические структуры с ячейками любой формы и раз-мерами большими, чем, например, в кристаллах металлов. В такой структуре может находиться сколь угодно много жидкостей других миров.

Рис.1. Цепочки воды
Жидкость в каком-либо закрытом объеме (сосуде) нашего мира и практиче-ски невесомые жидкости других миров уже без сосуда являются неразрушаемыми при гибели, например, организма человека. Как видим, жидкости решают задачи, как хранения информации, так и сохранения себя самой в параллельном мире, а это уже намек на бессмертную душу.
Определившись с общим направлением поисков, попробуем все поставить на научную основу, но не современной науки, которая в принципе не может решить эту задачу, а на базе трех Нейтронных наук (НН): физики, химии, астрофизики (http://www.elit-cons.com/index.php?opti … mp;lang=ru).
В начале в общих чертах, не приступая к строению вещества по НН, попро-буем понять, как получает, например, вода информацию, хранит ее и передает. При непосредственном контакте тела человека с водой в ней растворяются его газы и ис-парения жидкостей, т.е. парогазовые компоненты, и это химический аспект инфор-мации. Информационная компонента возможна только на электрической основе. То, что человек на поверхности кожи имеет электростатические заряды, известно всем. Также известно, что при резком испуге у человека волосы, а у животных шерсть, встают «дыбом». Такое поведение волосяного покрова возможно только в одном случае, а именно при резком росте электростатического напряжения.
Информация: Дело в том, что в коже человека, помимо нервных окончаний, существуют еще и нервные отростки несколько другого вида. И если обычные нервные окончания – это про-водники нервных импульсов и сигналов между мозгом и мышцами, то вот эти, другие нервные во-локна, используются нашим организмом для управления и контроля роботы желез кожи и сосу-дов. Их называют вегетативными нервными волокнами, и они являются частью сложной веге-тативной системы человеческого организма.
Когда человек испытывает сильные эмоции, по вегетативным нервным окончания по-ступают команды гладким мышцам кожи, сосудам и железам. Человек бледнеет, когда испыты-вает большой страх, потому что сосуды, расположенные в коже, получили определенный сигнал, который дал им команду сжаться.
Волосы не только на голове встают дыбом, а также на руках и ногах. Дело в том, что волосы прикреплены к гладким мышцам. Когда человек испытывает большой страх (ужас), сосу-ды сжимаются, а мышцы сокращаются, что и приводит к движению волос на теле.
Обычно, в результате сильного испуга человеку становится холодно и его начинает зно-бить. Однако, не смотря на это, человек обливается холодным потом – потовые железы в таких ситуациях начинают работать более интенсивно.
А вот переживание положительных и радостных эмоций, напротив, ведет к расширению сосудов и капилляров кожи.
В приведенной информации имеется ряд нестыковок, а именно, например, загривок у волка поднимается практически из горизонтального положения близко к вертикальному. Чтобы так изменить положение шерстинок, необходимо иметь ры-чаг между их луковицами и поверхностью кожи, которая является точкой опоры. Для получения необходимого результата необходимо, чтобы, например, кожа оста-валась на месте, и двигались луковицы шерстинок, или луковицы двигались относи-тельно кожи, или кожа и луковицы двигались в противоположных направлениях. Просто сужения сосудов и сокращения мышц для получения данного эффекта не-достаточно. Основное действие на поднятие шерстинок на загривке волка и в других случаях играет локальный рост высокого электростатического напряжения на дан-ной площадке кожи.
Попробуйте задаться вопросом, может ли быть электромагнитная волна элек-тростатическим зарядом? Заметим, в мозгах сразу ступор! (нет знаний по данному вопросу). Электростатическая поверхность тела человека постоянно излучает теле-радиосигналы, и это не электромагнитные волны, а электростатические заряды. Все мощные телерадиоантенны работают на высоковольтных электростатических заря-дах, и уходят они с антенн, как шеренги солдат на параде, что другими словами можно представить и как волны солдат.

а) Ион NaCl б) Ион O2 лазерного света
Рис. 2
Посмотрим на рис.2а – это ион NaCl на базе электростатического заряда. Как видим, этот заряд состоит из прямой цепочки электрического тока с южным полю-сом впереди и навитого вокруг нее кусочка МСЛ (магнитной силовой линии) с се-верным полюсом впереди. Электростатический заряд – отрицательный, т.е. его юж-ный полюс выдвинут вперед во всей конструкции. «Двигатели» электрического тока толкают заряд по прямой, а «двигатели» МСЛ, расположенные вдоль винтовой ли-нии, закручивают его по часовой стрелке, если смотреть в его торец сзади.
Сопоставим два факта – это наличие волн солдат и электростатические заря-ды, в результате получаем электромагнитные носители в виде волн.
Наконец-то у мифической электромагнитной волны появился четкий и однозначный электромагнитный носитель – электростатический заряд.
Считается, что свет – это тоже электромагнитная волна. У иголки света нет α–-частицы – электрической части, и магнитная компонента на основе нейтрино, а не-обходима МСЛ на основе нейтрона. Таким образом, некоторая схожесть света с электромагнитной волной на основе ЭСЗ есть, но таковой он не является.
Многие подумают, а как же работают солнечные панели, вырабатывая элек-тричество? Электричество в солнечных панелях вырабатывается из МСЛ гравитаци-онного потока, имеющего α–-частицы, а свет лишь создает тепловые условия, при которых МСЛ разламываются, и α–-частицы освобождаются и перестыковываются с γ–-пакетами, формируя электрический ток. Иначе говоря, солнечные панели – это известные с давних времен полупроводниковые термогенераторы (ранее их навеши-вали на керосиновые лампы, используя электричество для радиопередатчиков). Се-годня на основе НН разработаны электростанции, работающие круглосуточно, в полной темноте, непрерывно, годами – это ближайшая будущая замена солнечных панелей.
Посмотрим сразу на рис.2б, на котором изображен ион лазерного света. Как видим, по конструкции он однотипен с ионом NaCl, только двигателем у него явля-ется иголка света, пристыковавшаяся к молекуле газа. Имеем два иона – оба в ко-нечном итоге тепловые, т.к. в определенных условиях они могут создавать хаотиче-ское активное движение среди молекул газов и жидкостей, т.е. попросту толкаться среди них. Однако они принципиально отличаются по способам собственного фор-мирования и конечного поведения.
Если мы имеем объем газа или жидкости, в который попадают свет или элек-тростатический заряд (ЭСЗ), то получим обычные тепловые ионы, которые изуча-ются со школы. Ион лазерного света формируется совершенно иначе, так как газ не-обходимо посадить на иголки потока света, который имеет скорость 3•108 м/с. Сде-лать это можно только одним способом – поперечной продувкой газов через поток света. В газовых лазерах скорость поперечной продувки газов невелика по сравне-нию со сверхзвуковой скоростью, поэтому эту операцию необходимо повторять многократно – это накачка лазера. На Солнце накачку потоков света производят по-перечные потоки газов, идущие за ударными волнами из труб-нитей, а так как по-верхность светила имеет кривизну, то слоев таких ударных волн множество, как в высотной многоэтажке. Это, в свою очередь, приводит к тому, что количество иго-лок света, захвативших молекулы газа, в потоке возрастает, растет и мощь лазерного потока. Отсюда и рост температуры в солнечной короне до миллионов градусов по Цельсию при начальной t = 6000°С. Солнечный лазерный свет постоянно расходит-ся и становится рассеянным, и мы его называем ультрафиолетом.
Сравним лазерный световой ион и ЭСЗ как две пули, одна из которых выпу-щена из гладкоствольного ружья, а вторая – из нарезного оружия, т.е. вращающаяся в полете. Два ЭСЗ, движущиеся под углом друг к другу и контактирующие в месте встречи как два вращающихся тела с выступами, частично разрушаются на световые иголки с разной частотой. Отсюда видно, что из пересекающихся электромагнитных волн (интерференции) можно получить слабосветящуюся голограмму, которую и видит персональный зритель, как компьютер, человек, но практически не видят дру-гие. Это рождение образов при чтении, размышлениях и т.д. Электромагнитные го-лограммы рождаются в тот момент, когда мы видим истинные световые изображе-ния или слышим звук – это наша база сравнения для идентификации образов или звуков.
Став на точку зрения, что высоковольтные электростатические заряды (ВЭСЗ) излучают свои концевые кусочки, то сразу становится понятным, что под-питка ВЭСЗ производится также зарядами, и нарушения логики в последовательно-сти «передатчик → антенна → сигнал» нет.
Отложим пока тяжелый вопрос формирования электростатических зарядов в жидкостях человека и рассмотрим прием электростатических зарядов организмом человека.
Каким образом устроен «телерадиоприемник» человека?
Начнем издалека, с подводных лодок. В соленой морской воде устойчивый радиосигнал на сверхдлинных волнах достигает антенны лодки на глубине не более 28 м, а далее рассеивается. При этом радиосигнал может быть захвачен в этом месте течением и переизлучен через несколько минут, часов, суток за многие мили от лод-ки.
Из приведенных примеров следуют факты:
 радиосигналы захватываются водой и могут переноситься на большие рас-стояния;
 радиосигналы могут проходить сквозь воду.
Захват и перенос радиосигнала водой – это хранение информации. Повторное излучение сигнала на большом удалении от подлодки – это уже ретрансляция.
Обратим особое внимание на то, что никаких устройств в морской воде нет, но информация была записана и вновь передана, причем без искажений.

Рис.3
Каков механизм данного явления? Смотрим на рис. 3.
Распределенный радиосигнал при наличии антенны, в данном случае на подлодке, направляясь к ней, уплотняется, т.к. антенна – это электрическая емкость, при этом он еще и тормозится в более плотной среде. Если совпадает близкая к максимальной глубина погружения лодки и нижняя граница текущего слоя воды, то максимально заторможенный ряд сигналов из электростатических зарядов начинает ионизацию молекул растворенных солей, и в первую очередь NaCl (см. рис.2а).
Этот ионизированный нижний слой солевых ионов сносится течением, а за ним пристраивается следующий, и т.д. В результате получаем слой-пленку солевых ионов в общем слое текущей жидкости, на котором записана вся радиопередача. Чтобы перейти в режим ретранслятора, этот слой-пленка должен подняться на по-верхность воды на каком-либо подъеме дна, где резко увеличится подвижность ио-нов, которая приводит к потере электростатических зарядов с излучением их в воз-душное пространство в той же последовательности.
Здесь мы разобрали главный принцип приема и передачи телерадиосигнала – это ионизация солей в жидкостях и их деионизация, т.е. испускание сигнала. На этом принципе работают все связи в организме человека, причем самые устойчивые – в жидкостях параллельного мира.
Определились, что жидкости человека могут принять телерадиосигнал и от-править его. Осталось разобраться, как появляются образы, картинки в организме человека.
Все начинается с облучения человека сигналом, т.е. его прохождение непо-средственно через тело с определенной частотой. Разные органы человека при по-мощи своих конкретных солевых растворов и конкретных кристаллических мате-риалов органов, ответственных за принимаемую и излучаемую частоту, сортируют принимаемый сигнал. Под сортировкой понимается при совпадении частот сигнала и органа его ионизация – это значит, он принял сигнал, частичная хаотическая иони-зация – это разогрев органа с последующим излучением и проход через органы без ионизации, но с общим кратковременным возбуждением. Предположим, что сигнал принес с собой картинку, и определенная часть мозга, настроенная на данную часто-ту, прошла ионизацию, т.е. запись сигнала. Ионизация данного участка мозга – это одновременно и его разогрев, который резко увеличивает приток крови для своего охлаждения. Таким образом, мы снова получили быстротекущий слой крови-жидкости (0,2м/с), на который, как на магнитную дорожку, произведена переиони-зация с участка мозга в кровь с заданной последовательностью. Фиксируем – вре-менной дорожкой записи стала кровь. Данный участок мозга связан с органами зре-ния и слуха при помощи ленты-крови с ионной связью. Попав в уши и глаза челове-ка, кровь сбрасывает ионы в другом солевом растворе без дальнейшей его иониза-ции – это излучение сигнала на поверхность органа с изменением его электростати-ческого напряжения, колебания которого приводит к появлению звука и картинки перед глазами. Если обычно свет-изображение вызывает колебания колбочек и па-лочек в глазу с преобразованием их в электрические сигналы, то в нашем случае мы наблюдаем обратный процесс.
В этом месте мои коллеги сразу поставили вопрос, зачем такая двойная пере-адресовка, если человек «видит» мозгом? Самое смешное состоит в том, что так считает все человечество, потому что так сказали ученные.
Задайте себе вопрос, а каков механизм этого видения? У мозга есть «глаза» и свой «телевизор», и где записывается информация для длительного хранения? Да-лее, каждый образованный человек знает, что мы воспринимаем зрительные картин-ки со скоростью 24 кадра в секунду, т.е. около 40 миллисекунд каждая картинка ос-танавливается в непонятном месте при непрерывной подаче световых сигналов, и последнее – как отсчитывается ритм этих кадров? (В немом кинематографе стан-дартная частота киносъемки и кинопроекции составляла 16 кадров в секунду. С по-явлением в кино звука стандартом стала частота 24 кадра в секунду, потому что ста-рая скорость непрерывного движения кинопленки оказалась недостаточной для по-лучения необходимого частотного диапазона качественной оптической фонограм-мы).
Представьте себе, что в глаза человека поступает непрерывный свет с опре-деленной частотой. Палочки и колбочки под механическим давлением света непре-рывно колеблются, а один кадр из 24 фиксируется как неподвижная фотография. Непрерывное колебание палочек и колбочек постоянно рождает поток электриче-ских импульсов, а картинка кадра неподвижна, как это может быть?
Начнем наше разбирательство вопросов с художника, рисующего портрет неизвестной по памяти. Память – это запись изображения девушки в электрическом виде, которая хранится в виде ионов, при этом необходимо помнить, что при много-кратном вспоминании изображения мы извлекаем не запасенное ранее их множест-во, а просто записываем его снова и вновь можем извлечь. Здесь мы снова сталкива-емся с двойным ходом процесса, т.е. вспоминаем изображение и автоматически его снова записываем.
Итак, художник извлек из определенной ячейки мозга электрический пакет изображения, т.е. поток освобожденных электростатических зарядов, который ата-ковал часть мозга, ответственную за зрительное восприятие, как антенну, разделив-шую электростатические заряды на магнитную и электрическую части, которая, в свою очередь, передала электрические сигналы через нервные связи на палочки и колбочки, что, в свою очередь привело к проецированию изображения через рого-вицы глаз в пространство, даже если веки закрыты. Изображение при этом состоит из потоков света, который родили палочки и колбочки, которые за счет собственно-го сжатия и колебаний разламывают электрические сигналы на α–-частицы и γ–-пакеты света. Здесь необходимо знать, что электрон – более сложная и крупная структура, чем химэлементы, который состоит из «поезда» в виде α–-частицы и γ–-пакета (см. рис.4).

Рис.4. Электрон Рис.5. Химэлемент с вращающи-мися иголками-магнитиками
Фрагмент т/п №4(6х5). АЗОТ.
газ-1 жидкость-1 газ-2 жидкость-2 газ-3 тв. состояние
5
К4г1 124 К4ж1 129 N4г2
Азот 134 К4ж2 139 К4г3 144 К4тс
Калий 149
-1    -1    -1    -1    -1    -1
125    130 1026 135    140    145    150
946 4 1/6 984 4 2/6 1022 4 3/6 1061 4 4/6 1099 4 5/6 1137 5
12,4 25 12,9 26 13,4 27 13,9 28 14,4 29 14,9 30

Рис.6. Шестиконечный «еж» с иголками на основе «пятерок». Азот – «газ-2».
Приведем фрагмент Таблицы 2.1 из Главы II Основ Нейтронных наук.
Таблица 2.1
ОСНОВНЫЕ ЭНЕРГОНОСИТЕЛИ І-го и ІІ-го ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ МИРОВ
на базе нейтрона или нейтрино
ПЕРВИЧНЫЙ –
структурная единица (СЕ) «пятерка»
«четверка»
СВЕТ иголка
из «пятерок»
иголка
из
«четверок»
веревка
«МОЗГ КАК ГОЛОГРАММА
по книге: Michael Talbot "The Holographic Universe"
«Нельзя сказать, что мир – это полная иллюзия, и объекты в нем отсутствуют; де-ло в другом: если вам удастся проникнуть в глубины вселенной и посмотреть на нее как на голографическую систему, вы придете к совершенно иной реальности – той, которая помо-жет понять то, что до сих пор не находит объяснения в науке, а именно: паранормальные явления и синхронизмы – удивительные совпадения, имеющие внутреннюю связь». Карл При-брам в интервью журналу "Psychology Today"
Первой загадкой, с которой в начале 1940-х годов столкнулся Прибрам на пути формули-рования голографической модели, была природа памяти – в частности, ее местонахождение. То-гда господствовало мнение, что хранилище памяти – головной мозг. Например, считалось, что память о том, когда вы в последний раз видели свою бабушку или нюхали цветы в саду, запечат-лена в определенных клетках мозга. Такие следы памяти получили наименование энграмы, и хотя никто не мог толком сказать, что они такое – нейроны или, возможно, молекулы особого рода, большинство ученых было уверено, что со временем эти самые энграмы непременно обнаружат. [1]
Вначале молодой нейрохирург Прибрам принимал на веру пенфилдову теорию энграм. Но затем произошло нечто, в корне изменившее его взгляды. В 1946 г. он начал работать с выдаю-щимся нейропсихологом Карлом Лэшли из Йеркешской лаборатории высших приматов в Ориндж-Парк, штат Флорида. В распоряжении Прибрама оказался огромный опыт, накопленный Лэшли в течение тридцати лет исследований загадочного механизма памяти, и оказалось, что экспери-менты Лэшли ставят под сомнение само существование энграм заодно со всеми выводами Пен-филда.
Лэшли занимался тем, что обучал крыс выполнять серию задач – например, выискивать наперегонки кратчайший путь в лабиринте. Затем он удалял различные участки мозга крыс и за-ново подвергал их испытанию. Его целью было локализовать и удалить тот участок мозга, в ко-тором хранилась память о способности бежать по лабиринту. К своему удивлению, он обнару-жил, что вне зависимости от того, какие участки мозга были удалены, память в целом нельзя было устранить. Обычно лишь была нарушена моторика крыс, так что они едва ковыляли по ла-биринту, но даже при удалении значительной части мозга их память оставалась нетронутой.
Для Прибрама это были исключительно важные открытия. Если бы память хранилась в определенных участках мозга, подобно тому, как книги располагаются в определенных местах на полках, то почему хирургическое вмешательство не влияло на память? В понимании Прибрама единственным ответом могло быть то, что конкретная память не локализуется в определенных участках мозга, а каким-то образом распределена по всему мозгу как единое целое. Проблема со-стояла в том, что Прибрам не знал, какой механизм или процесс может дать удовлетворитель-ное обоснование этой гипотезе.
Еще более обескуражен экспериментами был сам Лэшли. Позже он писал: "Когда я пы-тался выявить локализацию памяти, мне порой начинало казаться, что в принципе невозможно вообще никакое обучение. И, однако, несмотря на отрицательные результаты эксперимента, оно происходит".
В Иейльском университете Прибрам продолжал обдумывать свою гипотезу о том, что память, судя по всему, распределена в мозговой ткани, и чем больше он думал, тем более гипоте-за казалась убедительной. Все пациенты, у которых мозг был частично удален по медицинским показаниям, никогда не жаловались на потерю конкретной памяти. Удаление значительной час-ти мозга может привести к тому, что память пациента станет расплывчатой, но никто еще не терял после операции избирательную, так называемую селективную память. Например, люди, получившие травму головы в автомобильных катастрофах, всегда помнили всех членов своей се-мьи или прочитанный ранее роман. Даже удаление височных долей – той области мозга, которую Пенфидд подверг особенно пристальному изучению, – не приводило к каким-либо провалам в па-мяти пациента.
Идеи Прибрама получили дальнейшее подтверждение в экспериментах, проведенных им самим и другими исследователями на пациентах, не относящихся к эпилептикам. В результате этих экспериментов не удалось подтвердить выводы Пенфидда об избирательной стимуляции памяти. Сам Пенфилд не смог повторить свои результаты на пациентах, не страдающих эпи-лепсией.
Несмотря на все большую для Прибрама очевидность распределенного характера памя-ти, он пока еще не мог понять, как мозгу удается справляться с этой поистине магической зада-чей. И вот в середине 1960-х годов Прибрам прочел в журнале "Scientific American" статью, где описывались первые опыты построения голограммы. Статья поразила его как гром среди бела дня. Открытие принципа голограммы не только было революционным само по себе: оно сулило решение той головоломки, с которой Прибрам столько лет безуспешно боролся… Он понял, что память как одна из центральных функций мозга имеет распределенный, а не локализованный ха-рактер. Если каждый кусочек голографической пленки может содержать информацию, по ко-торой создается целое изображение, то совершенно аналогично каждая часть мозга может со-держать информацию, восстанавливающую память как целое.
Зрение голографично
Память – не единственная функция мозга, в основе которой лежит голографический принцип. Еще одно открытие Лэшли заключалось в том, что зрительные центры мозга обнару-живают удивительную сопротивляемость хирургическому вмешательству. Даже после удаления у крыс 90% зрительного отдела коры головного мозга (часть мозга, которая принимает и обра-батывает видимое глазом) они были в состоянии выполнять задачи, требующие сложных зри-тельных операций. Аналогичные исследования, проведенные Прибрамом, показали, что 90% оп-тических нервов у кошек могут быть удалены без серьезного нарушения их способности выпол-нять сложные зрительные задачи. Это можно сравнить с ситуацией, когда зрители в киноте-атре смотрят кинофильм на экране, 90% площади которого удалено.
Таким образом, проведенные Прибрамом эксперименты еще раз подвергли сомнению об-щепринятую концепцию зрительного восприятия, основанную на взаимно-однозначном соответ-ствии между видимым образом и тем, как он представлен в мозгу. Другими словами, считалось, что, когда мы смотрим на квадрат, электрическая активность зрительной области коры голов-ного мозга также принимает форму квадрата.
Хотя, казалось, открытие Лэшли нанесло смертельный удар общепринятой теории вос-приятия, Прибрам не был удовлетворен. Работая в Йейльском университете, он поставил ряд экспериментов по выяснению этого вопроса и в течение семи лет тщательно измерял электриче-скую активность мозга у обезьян во время выполнения ими различных зрительных задач. Он не только не обнаружил взаимного соответствия между предметом и его изображением в мозгу, но даже не выявил никакой системы в активизации электродов. О своих наблюдениях он писал: "Полученные экспериментальные результаты не согласуются с положением, согласно которому предмет проецируется на поверхность коры головного мозга подобно фотографии".
Нечувствительность, которую, как оказалось, проявляет зрительная область мозга к хирургическому вмешательству, означала, что зрение, как и память, имеет распределенный ха-рактер. Ознакомившись с теорией голографии, Прибрам начал рассматривать ее как возможное объяснение работы мозга. Природа голограммы как "целого, заключенного в части" вполне могла объяснить, почему удаление большой части коры головного мозга не нарушает способность моз-га выполнять зрительные задачи. Если мозг обрабатывает изображения с помощью некоторой внутренней голограммы, даже небольшая часть этой голограммы могла бы восстановить уви-денную ранее целую картину. Эта теория также объясняла отсутствие взаимного соответст-вия между внешним миром и электрической активностью мозга.
Действительно, если мозг использует голографический принцип для обработки зритель-ной информации, взаимное соответствие между изображением и электрической активностью должно быть не больше, чем соответствие между отвлеченной интерференционной картиной на фрагменте голографической пленке и самим закодированным на пленке изображением.
Однако оставалось непонятным, какие волновые явления в мозгу способны создавать та-кие внутренние голограммы. Как только Прибрам сформулировал для себя этот вопрос, он тот-час же начал искать возможный ответ. К тому времени было известно, что в электрическом взаимодействии между нервными клетками мозга, или нейронами, с необходимостью принимает участие прочая мозговая ткань.
Нейроны имеют древовидные разветвления, и когда электрический сигнал достигает конца одного такого разветвления, он распространяется далее в виде волн, точно таких, какие мы наблюдаем на поверхности воды. Поскольку нейроны тесно прилегают друг к другу, расходя-щиеся электрические волны постоянно налагаются друг на друга. Когда Прибрам увидел это сво-им мысленным взором, ему стало ясно, что волны могут создавать бесконечный калейдоскопич-ный ряд интерференционных картин, в которых и коренится адаптированность мозга к принци-пу голографии. "Голографический принцип неизменно фигурирует в волновой природе взаимодей-ствия нервных клеток мозга, – пишет Прибрам. – Мы просто не могли себе этого представить".
Голографическая модель мозга – ключ ко многим загадкам.
Прибрам опубликовал свою первую статью о предполагаемой голографической природе мозга в 1966 году и в течение последующих нескольких лет продолжал развивать и уточнять свою теорию. По мере того как с ней знакомились другие исследователи, становилось все более ясно, что распределенный характер памяти и зрения – не единственная нейрофизиологическая загадка, которую можно разгадать с помощью голографической модели.
Колоссальная вместимость памяти
Среди прочего, голография дает объяснение тому, каким образом мозг умудряется хра-нить столько информации в столь небольшом пространстве. Гениальный физик и математик, уроженец Венгрии, Джон фон Нейман однажды рассчитал, что в среднем в течение человече-ской жизни мозг накапливает порядка 2,8•1020 бит информации (280 000 000 000 000 000 000). Та-кое невообразимое количество информации никак не согласуется с традиционной картиной меха-низма хранения памяти.
В этом смысле показательно, что именно голограммы обладают фантастической спо-собностью к хранению информации. Изменяя угол, под которым два лазера облучают кусочек фотопленки, оказывается возможным записать множество изображений на одной и той же по-верхности. Любое записанное таким образом изображение может быть восстановлено про-стым освещением пленки лазером, направленным под тем же углом, под которым находились первоначально два луча. Используя этот метод, исследователи рассчитали, что на одном квад-ратном сантиметре пленки можно разместить столько же информации, сколько содержится в десяти Библиях!
Способность забывать и вспоминать
Фрагменты голографической пленки, содержащие множественные изображения, напо-добие тех, которые были описаны выше, дают также ключ к пониманию нашей способности за-бывать и вспоминать. Если такой кусочек пленки перемещать под лучом лазера, на нем в непре-рывной последовательности будут появляться и исчезать записанные образы. Предполагается, что наша способность вспоминать есть не что иное, как освещение лазерным лучом фрагмента пленки для активизации определенного образа. То есть когда мы не можем вспомнить некий об-раз, это означает, что, посылая, так сказать, луч на пленку, мы не можем найти правильный угол, под которым этот образ вызывается в памяти.
Ассоциативная память
Марсель Пруст в романе "В сторону Свана" описывает, как всего один глоток чая и ку-сочек пирожного вдруг погрузили рассказчика в целую анфиладу воспоминаний. Сначала он сбит с толку, но затем, после некоторого усилия, начинает постепенно вспоминать картины прошлого, начиная с той, где его, маленького мальчика, угощали чаем с таким же пирожным. Все мы стал-кивались с подобным опытом: вкус определенной пищи или вид давно забытых предметов вдруг пробуждают в нас образы из далекого прошлого.
Из голографической модели следует дальнейшая аналогия с ассоциативной памятью. Это можно проиллюстрировать еще одним способом голографической записи. Сначала свет од-ного лазерного луча отражается одновременно от двух объектов, скажем, от кресла и вазы. За-тем происходит наложение отраженных световых потоков от двух объектов, и результирую-щая интерференционная картина записывается на пленку. Если теперь осветить кресло лазер-ным лучом и пропустить отраженный свет через пленку, на ней появится трехмерное изобра-жение вазы. И наоборот, если то же самое проделать с вазой, появляется голограмма кресла. Поэтому, если наш мозг действует голографически, подобный процесс может прояснить, почему некоторые объекты вызывают у нас специфические воспоминания.
Способность моментально узнавать знакомые предметы
На первый взгляд наша способность узнавать знакомые предметы не кажется такой уж необычной, однако исследователи мозга давно считают ее весьма сложной. Например, момен-тальное узнавание знакомого лица в толпе из нескольких сотен основано не на каких-либо индиви-дуальных талантах, а на чрезвычайно быстрой и надежной обработке информации мозгом.
В опубликованной в 1970 году статье в британском научном журнале "Nature" физик Петер Ван Хеерден предположил, что в основе этой способности лежит особый тип гологра-фии, известный как голографическое распознавание образов. В голографии распознавания образ предмета записывается обычным способом, за исключением того, что луч лазера отражается от специального устройства, известного как фокусирующее зеркало, прежде чем попадет на не-экспонированную пленку. Если второй предмет, подобный, но не идентичный первому, осветить лазерным лучом и отраженный от зеркала луч направить на пленку, на пленке появится яркое световое пятно. Чем ярче и четче световое пятно, тем ближе подобие между первым и вторым предметом. Если два объекта совершенно не похожи друг на друга, световое пятно не появится. Разместив светочувствительный элемент за голографической пленкой, мы получим систему рас-познавания образов.
Метод, аналогичный вышеописанному и известный как интерференционная голография, может объяснить механизм распознавания знакомых и незнакомых черт, например, лица челове-ка, которого мы не видели много лет. Этот метод заключается в том, что объект рассматри-вается через голографическую пленку, содержащую его образ. При этом любая черта объекта, изменившаяся по сравнению с первоначально записанным изображением, будет по-иному отра-жать свет. Для человека, смотрящего через пленку, сразу становится ясным, что изменилось и что сохранилось в объекте. Этот метод настолько точный, что позволяет регистрировать из-менения, происходящие при нажатии пальцем на гранитную плиту, нашел впоследствии практи-ческое применение в области материаловедения.
Фотографическая память
В 1972 году сотрудники Гарвардского университета Дэниел Поллен и Майкл Трактен-берг, специализирующиеся на исследованиях зрительного восприятия, выдвинули гипотезу, со-гласно которой голографическая теория мозга может объяснить существование у некоторых людей фотографической памяти (известной также как "эйдетическая"). Ее обладателю обычно требуется всего несколько мгновений для сканирования сцены, которую он желает запомнить. Если он хочет воссоздать запечатленную в памяти ситуацию, он "проецирует" ее ментальное изображение на экран перед открытыми или закрытыми глазами – экран реальный или вообра-жаемый. Изучая некую Элизабет, профессора истории искусств Гарвардского университета, об-ладающую этими уникальными способностями, Поллен и Трактенберг обнаружили, что при чте-нии ментально проецируемого образа страницы из гетевского "Фауста" ее глаза двигались так, будто она читала настоящую страницу.
Заметив, что при уменьшении фрагмента голографической пленки записанный на нем об-раз становится более расплывчатым, Поллен и Трактенберг предположили, что некоторые люди имеют особо рельефную память благодаря доступу к очень большим областям их голографиче-ской памяти. С другой стороны, большинство из нас, обладает гораздо менее рельефной памя-тью из-за ограниченного доступа к участкам голографической памяти.
Примечание
[1] (Энграмы) Для такой уверенности были свои основания. Исследования, проведенные в 1920-е годы канадским нейрохирургом Уайлдером Пенфилдом, убедительно показали, что у спе-цифической памяти действительно имеется конкретная локализация в головном мозге. Одним из самых необычных свойств мозга оказалась его нечувствительность к боли. Местная анестезия кожи головы и костных тканей черепа позволяла оперировать мозг человека, остававшегося при полном сознании.
Пенфилд использовал этот факт при проведении ряда экспериментов. Оперируя на мозге эпилептиков, он стимулировал электрическим током те или иные его участки и к своему изумле-нию обнаружил, что стимулирование височных долей мозга, как правило, приводит к тому, что оперируемый начинает вспоминать прошлые события во всех мельчайших подробностях. Один человек вдруг услышал давнюю свою беседу с друзьями из Южной Африки; мальчик вспомнил свой разговор с матерью по телефону и после нескольких прикосновений электрода был в состоянии повторить слово в слово каждую реплику; женщина вдруг обнаружила, что она у себя в кухне и слышит все, что делает ее ребенок в другой комнате. Даже когда Пенфилд делал вид, что сти-мулирует другую область мозга, обмануть пациентов не удавалось: касание к одной и той же точке неизменно вызывало одни и те же воспоминания.
В книге "Загадка сознания", опубликованной в 1975 году, незадолго до его смерти, Пен-филд писал: "Мне стало ясно, что это не какие-то фантазии на манер сновидений. Я вызывал электрическую активацию записей прошлого опыта пациентов. Пациенты заново переживали свой опыт, словно он был заснят на кинопленке".
На основании своих исследований Пенфилд заключил, что все, что мы когда-либо испы-тывали в жизни, записывается мозгом, будь то незнакомое лицо в толпе или паутинка, за кото-рой мы наблюдали в детстве. Он указал, что это объясняет преобладание в его экспериментах огромного количества второстепенных бытовых деталей, зафиксированных памятью. Если наша память – полная запись даже самых незначительных ежедневных событий, вполне логично пред-положить, что при непроизвольном погружении в такой объем информации активизируется большое количество тривиальных данных.

ОБМАНУТЫЙ ГЛАЗ
автор Бруно Эрнст
2. ЗРЕНИЕ КАК ОБРАБОТКА ДАННЫХ
…Для лучшего понимая процесса, который мы называем "зрением", полезно иметь пред-ставление о том, как наши органы чувств (глаза и мозг) преобразуют световые раздражители в полезную информацию.
Глаз как оптическое устройство
Глаз (см. рис. 1*) работает подобно фотокамере. Хрусталик (lens) проецирует перевер-нутое уменьшенное изображение из внешнего мира на сетчатку (retina) – сеть фоточувстви-тельных клеток, расположенных напротив зрачка (pupil) и занимающих более половины площади внутренней поверхности глазного яблока. Как оптический инструмент, глаз долгое время являлся маленькой загадкой. В то время как камера фокусируется движением хрусталика ближе или дальше от светочувствительного слоя, его способность к преломлению света настраивается во время аккомодации (адаптации глаза на определенное расстояние). Форма глазной линзы изменя-ется при помощи мерцательной мышцы (ciliary muscle). Когда мышца сжимается, хрусталик становится более круглым, при помощи чего сфокусированное изображение более близких пред-метов поступает на сетчатку. Диафрагма человеческого глаза настраивается так же, как в фотоаппарате. Зрачок управляет величиной раскрытия хрусталика, расширяясь или сжимаясь при помощи радиальных мышц, окрашивающих радужную оболочку глаза (iris) характерным для него цветом. Когда наш глаз перемещает взгляд в область, на которой он желает сфокусиро-ваться, фокусное расстояние и размер зрачка мгновенно настраиваются под необходимые усло-вия "автоматически".

Рис. 1*. Анатомия глазного яблока. Рис. 2*. Сетчатка глаза в разрезе Рис. 3*. Глаз с желтым пятном
Структура сетчатки (рис. 2*), фоточувствительного слоя внутри глаза, очень сложна. Оптический нерв (вместе с кровеносными сосудами) отходит от задней стенки глаза. В этом месте нет фоточувствительных клеток, и оно известно под названием «слепое пятно». Нервные волокна разветвляются и оканчиваются клетками трех разных типов, которые улавливают по-ступающий на них свет. Отростки, идущие из третьего, самого внутреннего слоя клеток, – со-держат молекулы, которые временно меняют свою структуру при обработке поступившего света и тем самым испускают электрический импульс. Фоточувствительные клетки называют-ся палочками (rods) и колбочками (cones) по форме их отростков. Колбочки чувствительны к цвету, в то время как палочки – нет. С другой стороны фоточувствительность палочек гораздо выше, чем у колбочек. Один глаз содержит порядка ста миллионов палочек и шести миллионов колбочек, распределенных по сетчатке неравномерно. Точно напротив зрачка лежит так назы-ваемое желтое пятно (рис. 3*), которое состоит только из колбочек в относительно плотной концентрации. Когда мы хотим увидеть что-то в фокусе, мы располагаем глаз так, чтобы изо-бражение падало на желтое пятно. Между клетками сетчатки много взаимосвязей, и электри-ческие импульсы от ста миллионов фоточувствительных клеток отправляются мозгу всего по миллиону нервным волокнам. Таким образом, глаз можно поверхностно описать как фото- или телекамеру с загруженной фоточувствительной пленкой.
От светового импульса к информации

Рис. 5*. Иллюстрация из книги Декарта "Le traité de l'homme", 1664
Рис. 4*. Фигура Kanizsa
Но как мы видим на самом деле? До недавнего времени этот вопрос едва ли был разре-шимым. Лучшим ответом на данный вопрос был следующий: в мозге есть область, которая специализируется на зрении, в которой формируется изображение, полученное с сетчатки глаза, в виде клеток мозга. Чем больше света падает на клетку сетчатки, тем с большей интенсивно-стью работает соответствующая ей клетка мозга, то есть активность клеток мозга в нашем зрительном центре зависит от распределения света, попадающего на сетчатку. Короче говоря, процесс начинается с изображения на сетчатке и заканчивается соответствующим изображе-нием на маленьком «экране» из клеток мозга. Естественно, это не объясняет зрение, а просто смещает проблему на более глубокий уровень.

Рис. 6*.

Рис. 7*. Рисунок из "Mustard Seed Garden Manual of Painting", 1679-1701

Рис. 8*. Фигура Далленбаха
Кому предназначено видеть это внутреннее изображение? Данную ситуацию хорошо ил-люстрирует рис. 5*, взятый из работы Декарта "Le traité de l'homme". В данном случае, все нерв-ные волокна заканчиваются в некой железе, которую Декарт представлял как место души, и именно она видит внутреннее изображение. Но вопрос остается: как "зрение" работает на самом деле?
Идея мини-наблюдателя в мозге является не просто недостаточной для объяснения зрения, но она еще и игнорирует три вида деятельности, которые, очевидно, выполняются непосредственно самой зрительной системой. Например, посмотрим на фигуру на рис. 4* (автор Kanizsa). Мы видим треугольник в трех круговых сегментах по их вырезам. Этот треугольник не был предъявлен на сетчатку, однако он является результатом домысливания нашей зрительной системы! Также почти невозможно смотреть на рис. 6*, не видя непрерывных последовательностей круговых узоров борющихся за наше внимание, как будто мы непосредст-венно испытываем внутреннюю зрительную деятельность. Многие обнаруживают, что их зрительная система приходит в полное замешательство от фигуры Далленбаха (Dallenbach) (рис. 8*), так как они ищут способы интерпретировать эти черные и белые пятна в виде какой-то понятной им формы. Чтобы избавить вас от мучений, рис. 10* предлагает интерпретацию, которую ваша зрительная система примет раз и навсегда. В противоположность предыдущему рисунку, вам не составит никакого труда реконструировать несколько штрихов туши на рис. 7* в изображение двух беседующих людей.
Например, совершенно другой метод видения иллюстрируют исследования Вернера Рейхарта (Werner Reichardt) из г. Тюбинген, который в течение 14 лет изучал систему зрения и управления полетом комнатной мухи. За эти исследования он был удостоен премии Heineken Prize в 1985 году. Подобно многим другим насекомым муха имеет составные глаза, состоящие из многих сотен отдельных палочек, каждая их которых является отдельным фоточувствительным элементом. Система управления полетом мухи состоит из пяти незави-симых подсистем, работающих чрезвычайно быстро (скорость реакции примерно в 10 раз быст-рее, чем у человека) и эффективно. Например, подсистема приземления работает следующим об-разом. Когда область обзора мухи "взрывается" (от того, что поверхность оказывается близко), муха направляется к центру "взрыва". Если центр находится над мухой, она автоматически пе-реворачивается вверх ногами. Как только ноги мухи касаются поверхности, "подсистема" при-земления отключается. При полете муха извлекает только два вида информации из своей облас-ти видимости: точку, в которой находится движущееся пятно определенного размера (которое должно совпадать с размером мухи на расстоянии 10 сантиметров), а также направление и скорость движения этого пятна по полю видимости. Обработка этих данных помогает авто-матически корректировать траекторию полета. Весьма маловероятно, что муха владеет пол-ной картиной окружающего мира. Она не видит ни поверхностей, ни объектов. Обработанные определенным образом входные зрительные данные передаются напрямую в двигательную под-систему. Таким образом, входные зрительные данные преобразуются не во внутреннее изобра-жение, а в форму, которая позволяет мухе адекватно реагировать на ее окружение. То же самое можно сказать и о такой бесконечно более сложной системе, как человек.
Есть много причин, почему ученые так долго воздерживались от решения фундамен-тального вопроса, как человек видит. Оказалось, что необходимо было сначала объяснить много других вопросов зрения – сложную структуру сетчатки, цветное видение, контрастность, ос-таточные изображения и т.д. Однако вопреки ожиданиям открытия в данных областях не спо-собны пролить свет на решение основной проблемы. Еще более значительной проблемой было отсутствие какой-либо общей концепции или схемы, в которой были бы перечислены все зри-тельные явления. Об относительной ограниченности обычных областей исследований можно по-черпнуть в отличном руководстве T.N. Comsweet на тему зрительного восприятия, составленно-го на основе его лекций для студентов первого и второго семестров. В предисловии автор пишет: "Я стремлюсь описать фундаментальные аспекты, лежащие в основе огромного поля, которое мы небрежно называем зрительным восприятием". Однако, изучая содержание данной книги, этими "фундаментальными темами" оказываются поглощение света палочками и колбочками сетчатки, цветное зрение, способы, при помощи которых сенсорные клетки могут увеличивать или уменьшать пределы взаимного влияния друг на друга, частоту электрических сигналов, пере-даваемых через сенсорные клетки и т.д. Сегодня, исследования в данной области следуют совер-шенно новыми путями, что приводит к сбивающему с толку разнообразию в профессиональной прессе. И только специалист может сформировать общую картину развивающейся…новой нау-ки Зрения". Была всего одна попытка объединить несколько новых идей и результатов исследова-ний в манере доступной для непрофессионала. И даже здесь вопросы "Что такое Зрение?" и "Как мы видим?" не стали главными вопросами обсуждения.
От изображения к обработке данных
Девид Марр (David Marr) из Лаборатории искусственного интеллекта при Массачусет-ском Технологическом Институте первым попытался приблизиться к предмету с совершенно другой стороны в своей книге "Зрение" (Vision), изданной уже после его смерти. В ней он стре-мился рассмотреть основную проблему и предложить возможные пути ее решения. Результаты Марра конечно не окончательны и по сей день открыты для исследований с разных направлений, но, тем не менее, основным достоинством его книги является ее логичность и последователь-ность выводов. Во всяком случае, подход Марра дает очень полезную основу, на котором можно строить исследования невозможных объектов и двойственных фигур. На следующих страницах мы попытаемся проследить ход мыслей Марра.
Марр описал недостатки традиционной теории зрительного восприятия так:
"Попытки понять зрительное восприятие, изучая лишь нейроны, подобно попытке понять полет птицы, изучая лишь ее перья. Это просто невозможно. Чтобы понять полет птицы нам необходимо понять аэродинамику, и только потом структура перьев и различные формы птичьих крыльев будут иметь для нас какое-то значение". В данном контексте Марр называет Дж. Дж. Гибсона (J. J. Gobson) первым, кто коснулся важных вопросов в данной об-ласти изучения зрения. По мнению Марра, самый важный вклад Гибсона состоял в том, что "са-мое важное в органах чувств то, что они являются информационными каналами из внешнего ми-ра к нашему восприятию (...) Он поставил критически важный вопрос – Как каждый из нас полу-чает одинаковые результаты при восприятии в повседневной жизни в постоянно изменяющихся условиях? Это очень важный вопрос, показывающий, что Гибсон правильно рассматривал про-блему зрительного восприятия как восстановление из информации, полученной от сенсоров, "пра-вильных" свойств объектов внешнего мира". И таким образом мы достигли области обработки информации.
Не должно возникать вопросов о том, что Марр хотел игнорировать другие объяснения феномена зрения. Напротив, он специально подчеркивает, что зрение не может быть удовле-творительно разъяснено только с одной точки зрения. Объяснения должны быть найдены для повседневных событий, согласующиеся с результатами экспериментальной психологии и всеми открытиями в данной области, сделанными психологами и неврологами в области анатомии нервной системы. Что касается обработки информации, то ученым компьютерных наук хоте-лось бы знать, как зрительная система может быть запрограммирована, какие алгоритмы наи-лучшим образом подходят для данной задачи. Короче, как зрение можно запрограммировать. Только всесторонняя теория может быть принята как удовлетворительное объяснение процесса видения.
Марр работал над данной проблемой с 1973 года по 1980 год. К сожалению, он не смог закончить свою работу, но он смог заложить прочный фундамент для дальнейших исследований.
От неврологии к зрительному механизму

Рис. 9*. Отклик двух разных кле-ток мозга на оптические возбу-дители разных направлений Рис. 10*. Разгадка фигуры Дел-ленбаха
Убеждение, что многие функции человека контролируются головным мозгом, разделяют неврологи с начала XIX века. Мнения разнились по вопросу, используются ли определенные части коры головного мозга для выполнения отдельных операций или для каждой операции задействуется весь мозг целиком. Сегодня знаменитый эксперимент французского невролога Пьера Поля Брока (Pierre Paul Broca) привел к всеобщему признанию теории специфического расположения. Брока лечил пациента, который не мог говорить 10 лет, хотя с голосовыми связками у него было все в порядке. Когда человек умер в 1861 году, вскрытие показало, что левая часть его мозга была деформирована. Брока сделал предположение, что речь контролируется этой частью коры головного мозга. Его теория была подтверждена последующими обследованиями пациентов с повреждениями головного мозга, что позволило, в конечном итоге, отметить центры жизненно важных функций человеческого мозга.
Столетием позже, в 1950-х годах, ученые Д.Х. Хьюбел (D.H. Hubel) и Т.Н. Визель (T.N.Wiesel) провели эксперименты в мозгах живых обезьян и кошек. В зрительном центре коры головного мозга они обнаружили нервные клетки, которые особенно чувствительны к горизон-тальным, вертикальным и диагональным линиям в поле зрения (рис. 9*). Их сложная техника микрохирургии была впоследствии принята к применению другими учеными.
Таким образом, кора головного мозга не просто содержит в себе центры для выполнения различных функции, но и внутри каждого центра, как, например, в зрительном центре, отдель-ные нервные клетки активируются только при поступлении очень специфических сигналов. Эти сигналы, поступающие с сетчатки глаза, коррелируют с четко определенными ситуациями внешнего мира. Сегодня предполагается, что информация о различных формах и пространствен-ном расположении объектов содержится в зрительной памяти, и информация от активирован-ных нервных клеток сравнивается с этой хранимой информацией.
Эта теория детекторов повлияла на направление в исследованиях зрительного воспри-ятия в середине 1960-х годов. Тем же самым путем последовали и ученые, связанные с "искусст-венным интеллектом". Компьютерная симуляция процесса человеческого зрения, также назы-ваемое "машинное зрение", рассматривалась как одна из наиболее легко достижимых целей в данных исследованиях. Но все сложилось несколько иначе. Скоро стало ясно, что фактически не-возможно написать программы, которые были бы способны распознавать изменения интенсив-ности света, тени, структуру поверхности и беспорядочные наборы сложных объектов в знача-щие образы. Более того, такое распознавание образов потребовало неограниченных объемов па-мяти, так как изображения несчетного числа объектов необходимо хранить в памяти в бес-счетном количестве вариаций расположения и ситуаций освещения.
Какие-либо дальнейшие продвижения в области распознавания образов в условиях реаль-ного мира не представлялись возможными. Вызывает сомнение надежда, что когда-либо компь-ютер сможет симулировать человеческий мозг. В сравнении с человеческим мозгом, в котором каждая нервная клетка имеет порядка 10 000 связей с другими нервными клетками, эквивалент-ное компьютерное соотношение 1:1 едва ли выглядит адекватным!
Лекция Элизабет Уоррингтон (Elizabeth Warrington)
В 1973 году Марр посетил лекцию британского невролога Элизабет Уоррингтон. Она отметила, что большое количество пациентов с париетальными повреждениями правой части мозга, которых она осмотрела, могли отлично распознавать и описывать множество объектов при условии, что эти объекты наблюдались ими в их обычном виде. Например, такие пациенты без особого труда идентифицировали ведро при виде сбоку, но не были способны распознать то же самое ведро при виде сверху. На самом деле, даже когда им говорили, что они смотрят на ведро сверху, они наотрез отказывались в это поверить! Еще более удивительным было поведе-ние пациентов с повреждениями левой части мозга. Такие пациенты, как правило, не могут раз-говаривать, и, следовательно, вербально не могут назвать предмет, на который они смотрят, или описать его назначение. Тем не менее, они могут показать, что они правильно воспринимают геометрию предмета независимо от угла обзора. Это побудило Марра написать следующее: "Лекция Уоррингтон подтолкнула меня к следующим выводам. Во-первых, представление о форме объекта хранится в каком-то другом месте мозга, поэтому так сильно отличаются представления о форме предмета и его назначении. Во-вторых, зрение само может предос-тавить внутреннее описание формы наблюдаемого объекта, даже если этот объект не рас-познается обычным образом… Элизабет Уоррингтон указала на наиболее существенный факт человеческого зрения – оно говорит о форме, пространстве и взаимном расположении объектов." Если это действительно так, то ученые, работающие в области зрительного вос-приятия и искусственного интеллекта (в том числе и те, кто работают в области машинного зрения), должны будут поменять теорию детекторов из экспериментов Хьюбела на совершенно новый набор тактик.
Теория модулей

Рис. 11*. Стереограммы со случайными точками Белы Жу-леса, парящий квадрат
Второй стартовой точкой в исследованиях Марра (после знакомства с работами Уор-рингтон) является предположение, что наша зрительная система имеет модульную структуру. Выражаясь компьютерным языком, наша главная программа "Зрение" охватывает широкий круг подпрограмм, каждая из которых полностью независима от других, и может работать независимо от других подпрограмм. Ярким примером такой подпрограммы (или модуля) является стереоскопическое зрение, при помощи которого глубина воспринимается как результат обработки изображений, поступающих с обоих глаз, которые представляют собой немного отличающиеся друг от друга изображения. Прежде считалось, что чтобы видеть в трех измерениях, мы сначала распознаем изображения целиком, а потом решаем какие объекты находятся ближе, а какие дальше.
В 1960 году Бела Жулес (Bela Julesz), который был удостоен премией Heineken в 1985 го-ду, смог продемонстрировать, что пространственное восприятие двумя глазами происходит ис-ключительно сравнением небольших различий между двумя изображениями, полученными с сет-чаток обоих глаз. Таким образом, можно почувствовать глубину даже там, где нет и не предпо-лагается никаких объектов.
Для своих экспериментов Жулес придумал стереограммы, состоящие из случайно распо-ложенных точек (см. рис. 11*). Изображение, видимое правым глазом, идентично изображению видимому левым глазом во всем, кроме квадратной центральной области, которая обрезана и не-много смещена к одному краю и снова совмещена с задним планом. Оставшийся белый промежу-ток затем был заполнен случайными точками. Если на два изображения (на которых не распо-знается никакого объекта) посмотреть сквозь стереоскоп, квадрат, который ранее был выре-зан, будет выглядеть парящим над задним планом. Такие стереограммы содержат пространст-венные данные, которые автоматически обрабатываются нашей зрительной системой. Таким образом, стереоскопия является автономным модулем зрительной системы. Теория модулей по-казала себя достаточно эффективной.
От двухмерного изображения с сетчатки к трехмерной модели

Рис. 12*. В течение зрительного процесса изображение с сетчатки (слева) преобра-зуется в первичный эскиз, в котором из-менения интенсивности становятся яв-ными (справа)

Рис. 13*. Рисунок 2,5-мерного эскиза – "отцен-трированное представление глубины и ориентации види-мых поверхностей"
Зрение – многошаговый процесс, который трансформирует двухмерные представления о внешнем мире (изображения с сетчатки) в полезную информацию для наблюдателя. Он начинается с двухмерного изображения, полученного с сетчатки глаза, которое, игнорируя пока цветное зрение, сохраняет только уровни интенсивности света. На первом шаге, при помощи только одного модуля эти уровни интенсивности преобразуются в изменения интенсивности или, другими словами, в контуры, которые показывают резкие изменения интенсивности света. Марр точно установил, какой алгоритм задействуется в данном случае (описываемый математически, и, кстати, очень сложный), и как наше восприятие и нервные клетки исполняют этот алгоритм. Результат первого шага Марр назвал "первичным эскизом", который предлагает краткую информацию об изменениях интенсивности света, их взаимосвязях и распределении по зрительному полю (рис. 12*). Это важный шаг, так как в видимом нами мире изменение интенсивности часто связано с естественными контурами объектов. Второй шаг подводит нас к тому, что Марр назвал "2,5-мерный эскиз". 2,5-мерный эскиз отражает ориентацию и глубину видимых поверхностей перед наблюдателем. Это изображение строится на основе данных не одного, а нескольких модулей. Марр придумал весьма широкое понятие "2,5-мерности" для того, чтобы подчеркнуть, что мы работаем с пространственной информацией, которая видима с точки зрения наблюдателя. Для 2,5-мерного эскиза характерны искажения перспективы, и на данном этапе еще не может быть однозначно определено действительное пространственное расположение объектов. Изображение 2,5-мерного эскиза, представленного здесь (рис.13*), ил-люстрирует несколько информационных участков при обработке такого наброска. Однако в на-шем мозге изображения подобного вида не формируется.
До сих пор зрительная система работала с использованием нескольких модулей автоном-но, автоматически и независимо от данных о внешнем мире, сохраненных в мозге. Однако в ходе заключительной стадии процесса есть возможность сослаться на уже имеющуюся информацию. Этот последний этап обработки предоставляет трехмерную модель – четкое описание, незави-симое от угла зрения наблюдателя и подходящее для непосредственного сравнения со зрительной информацией, хранимой в мозге.
Согласно Марру, главную роль в построении трехмерной модели играют компоненты на-правляющих осей форм объектов. Те, кто не знаком с этой идей, могут счесть ее неправдоподоб-ной, но в действительности есть доказательства, подтверждающие данную гипотезу. Во-первых, множество объектов окружающего мира (в частности, животные и растения) могут быть вполне наглядно изображены в виде трубочных (или проволочных) моделей. Действительно, мы без труда можем распознать, что изображено на репродукции в виде компонентов направ-ляющих осей (рис. 14*).
Во-вторых, данная теория предлагает вероятное объяснение факта того, что мы спо-собны визуально разобрать объект на составные части. Это отражено и в нашем языке, кото-рый дает различные имена каждой части объекта. Так, описывая тело человека, такие обозна-чения как "тело", "рука" и "палец" указывают на различные части тела согласно их компонентам осей (рис. 15*).
В-третьих, данная теория согласуется с нашей способностью обобщать и в то же вре-мя дифференцировать формы. Мы обобщаем, группируя вместе объекты с одними и теми же главными осями, и дифференцируем, анализируя дочерние оси подобно ветвям дерева. Марр пред-ложил алгоритмы, при помощи которых 2,5-мерная модель преобразуется в трехмерную. Этот процесс также в основном является автономным. Марр отметил, что разработанные им алго-ритмы работают только в случае использования чистых осей. Например, в случае применения его к мятому листу бумаги возможные оси будет очень сложно идентифицировать, и алгоритм будет неприменим.

Теги: нейтронные науки, фантомы, души